Неточные совпадения
— Это все очень хорошо, да зачем едут эти господа? Спросил бы я кой у кого из них, сколько у них денег в Алабаме?.. Дайте-ка Гарибальди приехать в Ньюкестль-он-Тейн да в Глазго, — там он
увидит народ поближе, там ему не будут мешать
лорды и дюки.
Разве три министра, один не министр, один дюк, один профессор хирургии и один
лорд пиетизма не засвидетельствовали всенародно в камере пэров и в низшей камере, в журналах и гостиных, что здоровый человек, которого ты
видел вчера, болен, и болен так, что его надобно послать на яхте вдоль Атлантического океана и поперек Средиземного моря?.. «Кому же ты больше веришь: моему ослу или мне?» — говорил обиженный мельник, в старой басне, скептическому другу своему, который сомневался, слыша рев, что осла нет дома…
Барон сидел к ней боком, и Анна Юрьевна очень хорошо
видела его рыжий затылок, который ей весьма напомнил затылок одного молодого английского
лорда, секретаря посольства, человека, для которого некогда Анна Юрьевна в первый раз пала.
Я недавно
видел, как
лорд Пальмерстон сидел, накрывшись шляпой, в то время как член оппозиции громил министерство, и вдруг встав, трехчасовою речью отвечал на все пункты противника; я
видел это и не удивлялся, потому что нечто подобное я тысячу раз
видел между Егором Михайловичем и его барыней.
— Что тут
видеть, душа моя? Ты думаешь, он так и смотрит
лордом Байроном? (В то время только что начинали у нас толковать о
лорде Байроне.) Пустяки! Ведь и я, душа моя, в кои-то веки слыл забиякой.
— Что же тут скверно? Я ничего не
вижу скверного. Вещь самая естественная. Благородный английский
лорд и поэт Байрон, которого так терпеть не может ваша супруга, удостоверяет нас, что даже...
Я
видела ее и с девочками после смерти
лорда Кейта, проездом через Берлин.
— Нет, я его не знала, но брата его,
лорда Кейта,
видела один раз и то мельком, проездом через Швейцарию, куда меня маленькую возили из Киля.
Это было первый раз, когда я вблизи
видел благообразного Петра Александровича, с его внешностью английского
лорда и видной фигурой. Другой еще раз встретил я его в Париже, на выставке 1867 года.
— Но мы — депутация старшекурсников! — возмущается Боб. — И цветы, вот
видишь, принесли, любезный. Не тебе же их дарить.
Лорды, джентльмены и миледи, идем! — и он проходит мимо сторожа с самым энергичным видом, как будто перед ним не сторож, а пустое пространство. У уборной дивы нас останавливает горничная-итальянка, смуглая, черноглазая, со сверкающими в улыбке зубами.
— Ах!
Лорды и джентльмены, ничего она не понимает, я
вижу, эта миледи! Я говорю, конечно, не о татарском иге и нашествии Батыя, а о тех мирных халатниках-татарах, которые ходят к нам на дворы для покупки разного хлама.
— А что же конфеты? — оживает первый Боб Денисов. —
Лорды и джентльмены, прошу не стесняться, хотя шоколад, признаться, чужой. Но я ничего не слышу и не
вижу, на все заранее закрываю уши и глаза…
—
Лорды и джентльмены! — кричит он, широко распахивая дверь, в которую заглядывают испуганные, любопытные и взволнованные лица. —
Лорды и джентльмены, неужели вам не приходилось
видеть играющего актера? Неужели вы, как азиаты и древние варвары, не умеете отличить талантливого деятеля сцены от жалкого сумасшедшего?